Иисус завершил Свое путешествие в Иерусалим, в священный город, в который Он вошел, провозглашенный учениками и огромными восторженными толпами как Мессия, сын Давидов; Он изгнал из Храма тех, кто не хотел, чтобы это был молитвенный дом, и высушил смоковницу, которая не приносила плодов (см. Мф 21, 1- 22). Эти действия вызывают глубокое негодование со стороны законных, но извращенных религиозных авторитетов, «священников и старейшин», которые публично спрашивают Иисуса о том, на каком основании Он совершает эти провокационные жесты. Иисус не отвечает им, но задает встречный вопрос о миссии Иоанна Крестителя: была ли она волей Божьей или Иоанн Креститель сам ее для себя придумал?

Однако старейшины не могут ответить на этот вопрос (см. Мф 21, 23-27), и тогда Иисус обращается к ним с тремя притчами: о двух сыновьях, о виноградарях-убийцах и о званых на брачный пир (см. Мф 21,28 - 22,14). Фактически это три притчи, с помощью которых Он стремится вызвать покаяние в тех противниках, что вскоре станут Его обвинителями. Притчи для Иисуса - это инструмент для изменения мышления и поведения тех, кому они адресованы. Но здесь все наоборот. Вместо того, чтобы задуматься и обратиться, священники и старейшины еще больше возмущаются и, осознавая, что эти рассказы обращены именно к ним, еще больше ожесточаются, укрепляясь в своей враждебности и ненависти к Иисусу.

Итак, давайте послушаем первую притчу в соответствии с литургическим чтением, которое предлагается нам в это воскресенье: «Как вам кажется?»: начальные слова являются приглашением подумать и порассуждать, потому что в конце будет еще один вопрос Иисуса, который потребует ясного и решительного ответа. «У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел».

Первоначальный ответ непочтителен, в форме сознательного непослушания. Но этот сын, который выступает против просьбы отца и отказывается ему подчиниться, позже меняет свое мнение и идет работать в виноградник. Таким образом он показывает, что изменился: он подумал и понял, что был неправ, и его нежелание обратилось в послушание.

Затем на сцене появляется второй сын. Отец обращается к нему так же, как и к первому, и слышит  положительный ответ: «Да, государь!». Сын проявляет послушание, называет отца «государем», но в виноградник не идет. Возможно, он почтителен из страха, потому что не может сказать «нет» своему отцу. Или он просто соблюдает формальность: он говорит «да» отцу, как того требует закон и обычай, но затем не выполняет его волю. Возможно, думает он, отец не заметит, что он не выполнил его просьбу.

Мы не знаем, почему второй сын так поступил: остается фактом, что воля отца не выполняется. Второй сын не воспринимает своей непоследовательности, не понимает того, что делает.

То, что происходит в этой притче, произошло во времена Иисуса, среди верующих евреев, но это все еще происходит сегодня в общинах учеников, в Церкви. Всегда были, есть и будут те, кто говорят: «Господи! Господи!», призывают Его и часто произносят Его имя, но не исполняют волю Отца своего Небесного (см. Мф 7, 21).

Слова Иисуса имеют целью  разоблачить верующих, которые восседают на собраниях, где звучит Слово Божие, которые едят и пьют пред Господом (см. Мф 7, 22-23, Лк 13, 25-27 ), не будучи на самом деле учениками, следующими за Иисусом в попытке сообразовать свою жизнь с Его жизнью. Их можно назвать воинствующими, но не учениками.

 Благодаря этой притче нам дается возможность различать в наше время тех, кто на самом деле, не зная об этом, представлен первым или вторым сыном: религиозные люди, которые гордятся своей конфессиональной принадлежностью, говорят, говорят; они говорят «да» воле Божьей, но затем изо дня в день не выполняют ее, потому что для них важнее казаться, чем быть и делать. С другой стороны, те, кто вроде бы постоянно говорят «нет» Богу, потому что они не проявляют себя религиозными, не провозглашают свою религиозную принадлежность, живут ею в безвестности, в повседневной жизни, выполняют волю Господа, не называя Его, а иногда и не зная Его. Это совершенно неизвестные для нас люди, но они просто «действуют справедливо, любят дела милосердия и смиренномудренно ходят пред Богом» (Мих 6, 8). Затем, в конце притчи, вопрос от Иисуса: «Который из двух исполнил волю отца?». Священники и старейшины, естественно, ответили: «Первый».

И тогда Иисус заключает, излагая ожидающую их перспективу: «Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие». Слова Иисуса суровы и падают на головы этих старейшин и священнослужителей как приговор. Но почему? Разве это не парадоксально? И все же это так, потому что те, кто публично кажутся грешниками и считаются таковыми, являются жертвами стыда, и они чувствуют в себе желание, более или менее осознанное, изменить жизнь: они хотят выбраться из своей жизни греха, которую другие презирают и осуждают. Религиозные люди, с другой стороны (здесь имеются в виду священники и старейшины, собеседники Иисуса), которые кажутся соблюдающими все предписания, но имеют скрытые грехи, поскольку все их почитают и смотрят на их статус, не хотят менять жизнь. Поэтому одни открыты к призыву обратиться, в то время как другие чувствуют себя в порядке и считают, что им не нужно никакого обращения: отсюда возникают их лицемерие, жесткость, осуждение других без всяких сомнений относительно себя; они всегда готовы оправдать себя, потому что в глазах людей кажутся праведниками и даже образцом для подражания.

Я повторяю это, чтобы было понятно. Те, кто грешит втайне, никогда не подталкивается к обращению упреками, исходящими от других, потому что его почитают и уважают за то впечатление, которое он производит на окружающих: это болезнь большинства людей, среди которых первенствуют, к сожалению, именно религиозные и набожные, которые думают о себе, что они должны быть примером для других. Кто, напротив, грешит явно, у всех на глазах, тот постоянно подвергается суду и порицанию других, и его подталкивают к тому, чтобы он задумался об изменении жизни. Только движимый таким желанием, только в покаянии, которое рождается из раскаявшегося сердца - «сердца сокрушенного» (ср. Пс 34, 19; 51; 19; 147, 3), - человек может стать восприимчивым к присутствию Бога.

Поэтому Иисус отмечает, что, когда Иоанн Креститель пришел попросить об обращении, публичные грешники активно ответили на призыв покаяться и обратились, в то время как священники и религиозные иерархи, видя это, не изменили своего поведения, чтобы примкнуть к его посланию. С помощью этой притчи Иисус спрашивает каждого из нас, хотим ли мы Его слушать. И чем больше каждый из нас признан за свое исповедание веры, тем больше должен спрашивать себя: говорю ли я «да» Богу только на словах или действительно выполняю Его волю без шумихи и показухи? Короче говоря, «в последний день, в судный день», – как гласит утверждение, традиционно приписываемое Августину, которое мы должны все время помнить, –  многие из тех, кто считал себя внутри, окажутся снаружи, в то время как многие, кто думал, что находится снаружи, окажутся в Царстве Небесном.

(Энцо Бьянки)