В сегодняшнем отрывке из Евангелия мы читаем о третьем споре Иисуса в Иерусалиме. На этот раз фарисеи, обнаружив, что Иисус привел саддукеев в молчание, подвергают Его испытанию, вновь пытаясь уловить на ошибке через одного из своих экспертов Торы. Вопрос, который он задает Иисусу, содержит в себе озабоченность раввинской традиции того времени. Эта озабоченность вызвана тем, что, хотя заповедей, принадлежащих Самому Богу, было всего десять (ср. Исх 20,1-17, Втор 5, 6-21), предписаний, содержащихся в Торе, было очень много, 613 согласно преданиям учителей. И среди этого множества правил должно же быть какое-то одно самым важным из них, которое могло бы служить ориентиром для верующего, желающего исполнить волю Бога?

Иисус, как раввин, хорошо знающий Тору и прежде всего использующий её в молитве Своего народа, отвечает, цитируя молитву Shema’ Jisra’el (Шма Исраэль) (ср. Втор 6, 4-9), великое исповедование веры в Господа Бога, повторяемое дважды в день верующим евреем, которое начинается такими словами: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть». Эта молитва, которая для еврейской традиции является самой высшей и важной, провозглашает прежде всего, что Бог един и уникален и что слушать Его, благодаря Откровению, означает примкнуть к Нему и любить Его всем сердцем, всей своей жизнью, всем разумом. Динамика ясна: от слушания к вере, от веры к познанию, от познания к любви.

Но что означает эта заповедь любить Бога? Как можно любить Бога, Которого не видишь, Который не говорит на человеческих языках, чье присутствие неуловимо? Этот вопрос никогда не утрачивает своей остроты, и каждый из нас должен задать его себе, чтобы понять, пребывает ли он в вере (ср. 2 Кор 13, 5) и «пребывает ли он в любви» (1 Ин 4,16). Потому что любовь к Богу может также означать наше желание любить некую реальность, которую мы называем Богом, но которая на самом деле является кумиром, человеческой проекцией, неким творением наших рук, которое мы тем больше любим, чем больше труда мы в него вложили. Есть ли у нас, людей, возможность оценить нашу любовь к Богу? На самом деле, недостаточно культивировать в себе или испытывать сильное желание, ностальгию по Тому, Кого мы называем Богом. Наша любовь к Богу может возникнуть только после того, как мы сначала услышим Его. Вот первенство слушания, выраженное первым словом молитвы - «слушай». Именно слушая Бога, постоянно пребывая в состоянии тех, кто получает и принимает Его слово, мы можем отказаться от образов Бога, которые сами себе создали, и принять от него знание Его лица, потому что Он Сам поднимает перед нами завесу.

С другой стороны, мы хорошо знаем, как любовь к Богу воспевается верующими в Псалмах: «Возлюблю тебя, Господи, крепость моя! Господь - твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой, Бог мой, - скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое» (18 (17), 2-3); «Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я; Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной» (63 (62), 2) и т. д. Язык человеческой любви может выразить нашу любовь к Богу, но на самом деле этого недостаточно, чтобы проверить истинность нашей любви. Для того, чтобы действительно любить живого Бога, абсолютно необходимо делать то, что Он хочет, жить этим.Невозможно горячо любить Бога, если эта любовь не выражается в столь же страстном желании исполнять волю Божию. И вновь нам на помощь приходят Псалмы: «Ночью вспоминал я имя Твое, Господи, и хранил закон Твой. Он стал моим, ибо повеления Твои храню. Удел мой, Господи, сказал я, соблюдать слова Твои» (119 , 56); «Твой я, спаси меня; ибо я взыскал повелений Твоих» (119, 94); «Зри, как я люблю повеления Твои, Господи» (119, 159). Об этом нам повторяет Иоанн, свидетельствуя эти слова Иисуса: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое» (Ин 14,23) и «Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей» (15, 10). Таким образом, любить Бога безгранично, то есть всем сердцем, всей жизнью, всем разумом, означает войти в знание, которое может быть страстной, проникающей, безумной любовью, но её всегда нужно воспринимать как слушание и исполнение Его воли. Для этого нужно познать Божью любовь к нам, опережающую, которую никогда невозможно заслужить: итак, Его любят как ответ на такую ​​любовь, как послушание, которое возникает не из закона, а из созерцания лица Того, Кто «есть любовь» (агапе, 1 Ин 4, 8.16).

Именно потому, что любовь к Богу заключается в исполнении Его воли, любовь к ближнему - это заповедь, которая исходит напрямую из любви к Богу. В каждой культуре сформулировано правило осуществления любви к ближнему также и со стороны тех, кто не знает Бога и не исповедует Его. «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19, 18): это была заповедь, данная Богом Израилю; Иисус ставит её рядом с первой заповедью как равную заповеди слушать и любить Бога. Можно сказать, что вера в Бога действует в любви к ближнему, к тому, кого мы делаем себе близким, к тому, кого мы решаем любить, когда встречаем его (ср. Лк 10, 29-37). Любовь к ближнему не является теоретической, это не любовь вообще ко всему человечеству, она конкретна, и то, в чём она должна  выражаться в каждом отдельном случае, мы должны всегда решать разумно и творчески, поскольку истинная любовь требует подлинности, и другой человек должен почувствовать, что наша любовь к нему непритворна. Кроме того, золотое правило - «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (ср. Мф 7,12, но оно также подтверждается мудростью язычников), - требует от каждого определить, что нужно делать во имя любви, принимая на себя ответственность за эти поступки и даже возможные ошибки на этом пути. Ошибки эти однако никогда не будут такими серьезными, как, скажем, грех упущения, когда мы ничего не делаем, чтобы любить.

В этот момент Матфей – и только он – приводит слова Иисуса: «На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (ср., параллельно, комментарий к золотому правилу: «Это закон и пророки»), тогда как согласно Марку Иисус заявляет: «Иной большей сих заповеди нет» (12,31). Таким образом, согласно Матфею эти две заповеди, прочитанные вместе, становятся подытоживанием всего Закона (ср. Рим. 13, 8-10, Гал 5, 14, Иак 2, 8), в то время как одной первой недостаточно для того, чтобы полностью выразить его суть. К сожалению, мы легко противопоставляем эти две заповеди или сравниваем их, но горе тем, кто проводит тлетворные различия между ними! У нас, людей, есть только один способ любить истинно, и любовь к ближнему является критерием для подтверждения нашей любви к Богу. Апостол Иоанн превосходно выразил это: «Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1Ин 4,20). И мы могли бы также перефразировать: любой, кто не может слушать брата, которого видит, не может услышать Бога, Которого не видит; кто не умеет доверять брату, которого видит, не может доверять Богу, Которого не видит!

Это Слово должно звучать в наших ушах не как хорошо знакомый и столько раз повторяемый текст, который, как мы считаем, мы поняли раз и навсегда, но оно должно быть поводом для того, чтобы проверять каждый день нашу способность любить Бога и ближнего. «Возлюби»: в этом выражении заключено всё наше призвание, все, чем мы можем и должны стараться жить каждый день. «Возлюби». В связи с этим Августин комментирует: «Божья любовь первая среди заповедей, любовь к ближнему первое среди дел (...) Возлюбя ближнего, держи чистым твой взор, чтобы увидеть Бога» (Комментарий к Евангелию от Иоанна 17,8).

В конце этого чтения я хотел бы отметить, что последнее слово, сказанное Иисусом фарисеям, – «На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки», – можно найти в другой форме в учении апостола Павла. Для него весь закон и пророки суммируются в заповеди любви к ближнему, и кто действует таким образом, является «праведником», который «верою жив будет» (Рим 1, 17; Гал 3, 11; Евр 10 , 38, Авв 2, 4), в ком вера активна и никогда не противоречит любви. Важно отметить, что параллельным рассуждением раввины пришли к таким утверждениям, как у раввина Симлая, талмудического мудреца из Палестины III века, который сказал: «На горе Синая Моисею были перечислены 613 заповедей, 365 отрицательных, что соответствует количеству дней в календарном году, и 248 положительных, что соответствует количеству органов и частей человеческого тела (...). Затем пришел Давид, который сократил эти заповеди до одиннадцати, как написано [в псалме 15] (...). И пришел Исаия, который свёл их до шести, как написано [33, 15-16] (...). Потом пришёл Михей, который свёл их к трем, как написано: "О, человек! сказано тебе, что есть добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» [6, 8]. <...> Затем снова пришел Исаия и уменьшил их до двух, как написано:«Так говорит Господь: сохраняйте суд и делайте правду» [56, 1]. Наконец пришел Аввакум и cdtk заповеди к одной-единственной, как написано: @Праведный своею верою жив будет@ [2, 4]» (Талмуд Вавилона, Маккот 24а).

Наконец, не будем забывать о «новой заповеди», данной Иисусом Своим ученикам в Евангелии от Иоанна: «Любите друг друга, как Я возлюбил вас» (13, 34, 15, 12). Иисус не говорит «как я возлюбил вас, так и вы любите Меня», в ответной симметрии, но дает заповедь распространяющейся любви: любовь Господа к нам делает нас способными любить других Его любовью, отдавая за них, если это требуется, свою жизнь.

(Энцо Бьянки)