В последние дни перед тем, как быть схваченным и подвергнутым позорной смерти на кресте, Иисус в Иерусалиме столкнулся со Своими будущими обвинителями во время судилища. Некоторые из этих споров засвидетельствованы Евангелием от Матфея, со ссылкой на Марка: спор с фарисеями и иродианами о подати кесарю (ср 22, 15-22.), спор с саддукеями о воскресении мертвых (ср. 22, 23-33), споры с фарисеями о наибольшей заповеди и о господстве Мессии по отношению к Давиду (ср. 22, 34-46), и, наконец, точная атака Иисуса на Своих противников, которая охватывает целую главу (ср. 23).

Сегодня литургия предлагает нам историю первого спора, об уплате подати кесарю. Однако, не стоит забывать, что Иисус ранее уже сталкивался с подобной проблемой. В главе 17, 24-27 - текст, к сожалению, исключенный из воскресного лекционария, несмотря на то, что он присутствует только в Евангелии от Матфея, - говорится, что в Капернауме к Петру подошли собиратели налога на храм и спросили: «Учитель ваш не даст ли дидрахмы?». Пётр отвечает: «да». Потому что Иисус не уклонялся от наставлений Торы, которые  предписывали эту дань (ср. Исх 30, 11-16 ). Затем, войдя в дом, Иисус спрашивает Петра: «Как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати?», и Пётр отвечает: «не со своих, с посторонних». Тогда Иисус сказал ему: «Итак сыны свободны; но, чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя».

Это важный текст, прежде всего, потому, что он показывает, что Иисус, будучи Сыном, и ученики, будучи Его братьями, то есть, детьми Божьими, не должны платить налоги посредникам между Богом и ими; кроме того, он свидетельствует о том, что Иисус никогда не желает вызвать в ком-то возмущения, заставить споткнуться, поэтому Он делает то, что не плохо, и что можно сделать ради блага другого. В любом случае этот рассказ свидетельствует о послушании Закону со стороны Иисуса: Он не бунтовщик, не опровергатель закона, и только тогда, когда этот закон искажается людьми, тем самым отрицая намерение законодателя, Господа, и делая человечество рабом предписаний, тогда он может быть отброшен и не соблюдаться. Короче говоря, в этом случае тоже действуют слова Иисуса: «Суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк 2, 27).

Иисус платит подати, как сказал Петр этим сборщикам. Но здесь фарисеи и иродиане хотят поймать Иисуса в ловушку, устроив против Него заговор. С другой стороны, сторонники Ирода, царя Иудеи, поставленного к власти римлянами, сотрудничавшие с Империей, требовали, чтобы евреи платили налоги Цезарю, в отличие от фарисеев, в среде которых по этому вопросу не было единого мнения. Некоторые из них были непримиримыми, и даже если они не участвовали в вооруженной борьбе зелотов, стремившихся к свержению римского владычества любой ценой, тем не менее, считали, что не следует платить дань оккупационной и идолопоклоннической власти. Другие, наоборот, признавали в качестве меньшего зла навязанную налоговую систему. В этом случае, исходя даже с противоположных позиций, старейшины фарисеев и иродиан сошлись против Иисуса и подослали к Нему своих людей, чтобы допросить Его.

Для начала эти люди воздают хвалу Иисусу: они признают Его способность говорить правду в любых обстоятельствах, Его последовательность между тем, что Он говорит, и тем, что Он делает, Его беспристрастность и отсутствие стремления угодить кому-либо. И вот, сразу после этого captatio benevolentiae, после этой притворной доброжелательности, следует попытка заставить Его споткнуться: «Итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?». Если бы Иисус ответил отрицательно, тогда Он показал бы, что является противником императора, врагом Рима; если, наоборот, Он ответил бы утвердительно, то Его могли бы причислить к коллаборационистам империи, которых ненавидели обычные люди. Но вместо прямого ответа Иисус делает неожиданный ход, приведя Своих собеседников: в замешательство: сначала Он  раскрывает их злобу и лицемерие, задав вопрос о том, почему они хотят искусить Его, а затем просит их показать Ему монету и спрашивает о том, что на ней изображено и написано. Они, естественно, отвечают, что изображение и надпись кесаревы, тогда Иисус произносит знаменитое слово: «Итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу».

Краткая и четко выраженная фраза, которая прошла сквозь века и часто вспоминается там, где  возникает напряженность между тем, что следует Богу и обязанностями по отношению к властям этого мира. На самом деле это слово Иисуса следует понимать прежде всего в глубину и читать в первую очередь в конкретной ситуации Самого Иисуса, не применяя буквально к сегодняшнему дню. И здесь весьма кстати вспомнить о том, что христиане достаточно злоупотребляли этими словами.  Именно на них в западном богословии была разработана «теория двух мечей», согласно которой Церковь, которая имеет силу Бога, уважая кесаря, то есть, светскую власть, тем не менее, обладает высшей юрисдикцией над властями этого мира, которые должны ей подчиняться: это средневековая теократия, согласно которой Церковь имеет абсолютную власть, а король – подчиненную. Что касается Востока, то там вспоминается симметричная и противоположная позиция, так называемый цезарепапизм, который считал императора, басилевса, епископом епископов и верховным главой церкви на земле.

Но слова Иисуса вовсе не относятся к этим или аналогичным позициям, и когда в современную эпоху разделение церкви и государства вступило в силу в обществе, либо с применением силы со стороны государства, либо путём переговоров (конкордатов), на самом деле проблема не была решена: светская власть временами хочет ограничить церковь в частном пространстве; а порой и сама Церковь желает распространять гражданскую религию, удобную для государства, получая взамен от него защиту и благосклонности. Знаменитое слово Иисуса следует, поэтому, всегда понимать исходя из некоторых простых истин. Говоря «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу», Иисус дистанцируется от политизации Бога, так же, как и от обожествления политической власти. Цезарь не Бог и не божественный, как, напротив, указано на надпись на монете: «Тиберио Чезаре, сын божественного Августа»; в то же время Бог не может занять место Цезаря через религиозное учреждение. Иначе мы оказались бы перед двумя формами идолопоклонства, которые отвергают истинное владычество Бога, оскорбляя его или искажая. Кесарь не может претендовать на то, чтобы ему поклонялись, он не может издавать законы против верований христиан, которые в этом случае обязаны повиноваться Богу, а не политической власти (ср. Деян 5, 29), но он наделён четкой задачей: упорядочить общество, дабы оно могло жить в логике свободы и общего блага. Мы могли бы сказать, что обязанности по отношению к Богу объявлены всем, везде и всегда, но то, что следует кесарю, налоги и подати, должно быть оплачено без обсуждений. Каждый христианин, точно так же, как и каждый сын Израиля, пребывает в завете с Господом и носит на своей руке надпись: «Я Господень» (ср. Ис 44, 5), и все же живёт в земном граде, признавая политическую власть и подчиняясь ей в том, что не противоречит воле и господству Бога. На монете отпечатан профиль кесаря, но человек несёт в себе запечатлённым образ Бога (ср. Быт 1, 27), следовательно, Богу он должен «дать» себя полностью и повиноваться Ему; кесарю он должен отдать кесарево, - то, что принадлежит ему, а не своё сердце!

Конечно, этим словом Иисус не имел целью разрешить наши ссоры и нашу политическую борьбу, потому что это относится к нашей ответственности, которая рождается из  проницательности, которую мы должны проявлять сами, так как Он Сам говорил: «Зачем же вы и по самим себе не судите, чему быть должно?» (Лк 12, 57). Иисус не был и не хотел быть политическим мессией; и если Он признался в том, что является Царём, Он сразу же добавил, что Он не похож на царей этого мира (ср. Ин 18, 36). То есть, Он не был Цезарем против Цезаря, но Он уважал и требовал уважать установленную власть и соблюдать ее права, как необходимой человеческой власти, всегда подчиненной сложностям социальной и политической реальности конкретной эпохи. Поэтому Павел просит христиан подчиняться гражданским властям (ср. Рим 13, 1-7; Тит 3, 1); то же самое говорит апостол Пётр: «ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, - как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите» (1 Петр 2, 16-17). Эти апостольские наставления - не стоит забывать об этом - даны в эпоху гонений на христиан со стороны Римской империи ... Христианин должен поэтому быть верным гражданином и способным выполнить свой долг перед государством, но рабом Божиим, а не слугой людям или человеческим властям; и прежде всего, он должен чувствовать себя призванным к гражданству в Царстве Божьем, на небесах (Флп 3, 20).

Христианин должен быть верен земле, без исключений или уклонения от истории, не прячась за какую-то особую «духовность» и «возвышенность», и действовать в мире по воле Божией, ища общего блага, свободы, справедливости, примирения и мира.

Этот спор приближает для Иисуса отныне неминуемую драму страстей и политического процесса, когда Иисус будет обвинен в подстрекательстве людей не платить подать Цезарю (ср Лк. 23, 2). Теперь враги Иисуса, которым не удалось поймать Его в ловушку, настроены решительно, чтобы ложно обвинить Его с целью устранить Его навсегда.